Проблемы жизни и смерти в философии

Введение.

1. Проблемы ценности жизни и отвественность к жизни в философии.

2. Проблема жизни и смерти человека.

Выводы.

Список использованной литературы.

Введение

Актуальность темы обусловлена тем, что в современных условиях спектр разнообразных возможностей жизнедеятельности, что возникают перед человеком и совершаются им, постоянно расширяется. При таких условиях настоящей мультиверсионности стилей жизни, моделей поведения, способов жизнедеятельности проблема самоопределения человека относительно их выбора чрезвычайно обостряется. Для осуществления такого выбора современный человек должен владеть высокой степенью жизненной компетентности, неотъемлемой составной которой есть ответственное отношение к жизни — как своего собственного, так и жизнь в целом. Ответственное отношение личности к жизни — ручательство не только ее личностной производительности, а и возникновение таких диалогических социальных форм, в которых предметом обсуждения и организации стали бы возможности дальнейшего существования и развития человечества, жизнь в целом.

Специфика современного осмысления феномена ответственности заключается в том, что она рассматривается уже не столько как характеристика, которая имеет существенное значение для выполнения определенного вида деятельности, а скорее всего как необходимая характеристика человеческой жизнедеятельности в целом, как важнейший жизненный принцип современного человека, без наличия которого невозможное самосохранение человечества (Г. Йонас), невозможная универсальная макроэтика как этика ответственности (К.-О. Апель), невозможная человеческая коммуникация (Ю. Габермас, Э. Левинас, М. Ридель, П. Рикер) и т.п. Аналитические разведки в современном проблемном поле ответственности показывают, что именно коммуникативная парадигма, наверное, наиболее плодотворная для осмысления феномену ответственности, поскольку разрешает проявить и синтетически соединить его важнейшие измерения — личностный (экзистенционный), социально-политический (институционный), глобальный (перспективный).

1. Проблемы ценности жизни и отвественность к жизни в философии

В пределах коммуникативной философии возникает онтологический по своей природе "двойной регулятивный принцип ответственности", который, заключается усталость, что люди в современных условиях должны действовать так, чтобы обеспечить выживание человеческого рода.

Философствование по поводу жизни и смерти, конечно же, не является чем-то новым. Более того, в истории трудно найти философа, который игнорировал бы эту проблему. Еще Гераклит, как известно, заявлял, что жизнь и смерть фактически одно и то же. Платоновский тезис, что сама философия есть лишь подготовка к смерти и умение умирать, в различных вариациях и бесчисленное количество, раз воспроизводился другими авторами.

Тема смерти является ведущей в любой религии, поскольку именно с позиций ее неизбежности выявляются смысл и ценности земного существования человека. Достаточно вспомнить о реинкарнации, колесе смерти-жизни и карме во многих восточных религиозно-философских системах. В христианском понимании сама смерть есть переход к новой вечной жизни ("смертью смерть поправ"). В материалистической традиции смерть представлялась как полное (чарвака-локаята, эпикуреизм, марксизм) или частичное (спинозизм, русский космизм) растворение в природе. Но то, что земная сознательная жизнь — это только краткий миг на фоне чего-то бесконечного и неизвестного ("дар бесценный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?"), и то, что смерть, в конечном счете, уравнивает всех людей, являлись общепринятыми.

Онтологически сориентированный принцип ответственности, по мнению Апеля, должны выступать и формой применения окончательного осмысления моральных норм в жизненной практике и может быть основанием метаэтики — т.е. этики ответственности, которая главной своей проблемой считает ситуацию человека в ее общем виде, взятую как коллективную, глобальную, экзистенционую ситуацию. Только на этом пути, по мнению Апеля, можно искать ответ на вопрос о том, возможная ли такая этическая норма, которая бы была обязательной для каждого индивида и служила бы согласию и согласию людей в решении ими практических проблем [1, 27]. В таком онтологическом ракурсе принцип ответственности приобретает уже не столько метафизическое, сколько операционное значение. В свою очередь, для эффективного осуществления операционного анализа принципа ответственности его следует, по нашему мнению, рассмотреть в проблемном поле искусство жить, как составляющую жизненной компетентности личности, и подвергнуть структурированию, которое и представляет цель данной работы.

В проблемном поле искусства жить принцип ответственности может быть рассмотренный как ответственное отношение личности к своей жизни. Важным теоретико-методологическим основанием для структурно-функционального анализа данного отношения может стать ответ на вопрос, которые, за Апелем, можно сформулировать так: "За что?", "Перед кем?", "Относительно кого?" Я несу ответственность [1, 55]. Поскольку речь идет об ответственном отношении к жизни, то размышления над этими вопросами целесообразно начать из раскрытия самоцели и самоценности жизни как такого.

Самоцель жизни имеет несколько измерений, их можно условно обозначить как космическую, общественно-историческую и индивидуально-личную целостность жизни. Космическая целостность жизни означает, что жизнь — это космический феномен, все формы жизни неотрывно соединенные между собой и каждая из них имеет собственную структурную Ценность в пределах единого жизненного процесса природы. Человеческая жизнь выступает одной из форм (как считается, высшей с известных нам) развития природы. Согласно современным представлениям о жизни на планете Земля, оно разворачивается в пределах единой системы геобиоценоза, а в последние несколько столетий, когда ум человека превратился на новую планетарную силу, — в пределах ноогеобиоценоза.

Общественно-историческая целостность жизни означает, что жизнь человечества — это единый, постепенный естественно-исторический процесс, в пределах которого каждое новое поколение "стоит на плечах предыдущего" и "прокладывает путь" следующим. Целостность жизни человечества определяется наличием определенных родовых признаков вида Homo sapіens, социокультурной целостностью общества, взаимным влиянием разных культур и наследственностью цивилизаций. Что касается последних характеристик, то они имеют конкретно-исторический характер и изменяются в Диапазоне от почти незаметных связей на ранних этапах истории человечества (что и стало основанием теории "локальных культур") к становлению в современных Условиях человечества как единого субъекта исторического развития.

Индивидуально-личностная целостность жизни означает как наличие и единство в пределах жизни индивида определенных индивидуальных (естественных) и личных (социокультурных) предпосылок и черт, так и единство всех этапов жизненного пути человека, всех форм ее жизнедеятельности, наличие в пределах жизни человека особенности, которую можно описать так: "поступок рождает привычку, привычка рождает характер, характер рождает судьбу".

Выделенные черты самоцельности жизни определяют и качества его самоценности. Существует мысль, что самоценность жизни, в частности человеческого, можно обосновать лишь теологическими, религиозными средствами. Уважая "божественное" обоснование самоценности жизни, мы, однако, не считаем его единственно возможным. Равно как твердят, что поскольку жизнь — это дар Бог, то оно имеет безусловную ценность для человека, так же мы можем вывести эту ценность из того, что это дар Природы. Жизнь это космический феномен — космическая данность и заданность человеку — поэтому имеет для нее самоценность. Самоценные и все формы жизни природы, поскольку выступают необходимыми элементами единого жизненного процесса, а жизнь человека разворачивается в пределах ноогеобиосферы. Отсюда вытекают и определенные формы ответственного отношения человека к жизни:

— "космическая" ответственность, т.е. ответственность за сохранение жизни на планете Земля;

— "экологическая" ответственность, как ответственность за сохранение разных форм жизни;

— "общечеловеческая" ответственность, как ответственность за сохранение жизни человеческого рода.

Социально-историческая целостность жизни указывает на самоценность социально-исторических, национально-культурных и цивилизационных форм жизненного устоя и жизнедеятельности, самоценность родственных связей, в пределах которых происходит первичное вхождение в социокультурную среду и реализуется первичная связь поколений. Отсюда возникают и определенные формы ответственности, такие как:

— ответственное отношение к истории, которое предусматривает не только сохранение исторических памяток или исторических форм опыта, но и такое отношение к истории, которое не разрешает "перекраивать" ее на потребность дня, своевольно перекрашивать "белые пятна" на "черные" или наоборот;

— ответственное отношение к национальной культуре, ее достояниям, которая предусматривает изучение, сохранение, приумножение национальной культуры и ответственное отношение к другим культурам, которое составляется как из усвоение достояний других национальных культур, так и из критического их восприятие, при котором учитываются особенности "материнской" культуры, совместимость форм культурного опыта разных наций, а также осознание себя как носителя определенной культурной традиции и как ее представителя в процессе общения с другими культурами;

— ответственное отношение к цивилизационным достояниям, их усвоению, сохранению и приумножению; учет того, что "блага" цивилизации не всегда бывают благоприятными для развития культуры и сохранение жизни (как разных его биологических форм, так и человеческого рода), предотвращение этого по мере возможности;

— ответственное отношение к своей семье, т.е. ощущение единства со своей семьей, знание истории своего рода и осознание себя как ее продолжателя; уважение и забота о своих близких — родителей, детей, членов супружества и других.

Самоценность индивидуально-личной жизни определяется тем, что оно есть определенный дар (Бог или Природы). И человек с момента рождения, независимо от своего желания, принимает этот дар. Но, вместе с тем, это такой "дар", которым человек распоряжается уже самостоятельно, т.е. она свободная в своем отношении к жизни. Жизнь — это дар, который похож на "головоломку", которую человек вынужден решать на протяжении всего своего существования самостоятельно. Ведь жизнь его — не определенная заданность, а процесс индивидуальной жизнетворчества. Поэтому жизнь каждого человека уникальна и неповторима, что тоже предоставляет ей самоценность. Самоценность жизни личности можно определить, за И. Кантом, так: человек (как и его жизнь) не может быть средством для достижения любой мсти, даже наилучшей, а лишь целью.

Отсюда вытекают следующие формы ответственного отношения личности к собственной жизни, которые составляют его структуру:

— ответственность за отыскание своего призвания и назначение, собственной неповторимости и уникальности; это так называемая трансцендентная ответственность — ответственность за необходимость и возможность быть свободным, т.е. быть самым собой;

— ответственность за организацию собственной жизни, процесс йота проживания; это так называемая экзистенционная ответственность за построение своего жизненного пути и отношение к нему как целого — способ реализации трансцендентной свободы — возможности;

— ответственность за организацию коммуникативных отношений в процессе "сосуществования" с другими; это так называемая коммуникативная ответственность, которая определяется задачами, "что вытекают с общего бытия человека как "лица" (в полном значении этого слова) с другими людьми — в семьи и на предприятии, в союзах и профессиональных союзах, в школе и университете, в городе и государстве, в партии и церкви" (5, 82);

— ответственность за собственные решения, поступки и действия — это так называемая ситуационная ответственность, которая определяет конкретные отношения личности к составным частям ее жизненного мира — естественной, общественной, культурной, социальной среды, собственного микрокосма — в конкретных жизненных ситуациях.

Типы и формы ответственного отношения личности к жизни, которые мы выделили выше, образовывают горизонтально-пространственную структуру этого отношения. Но оно имеет еще и вертикально-временной срез. Имеется в виду то, что ответственность может быть предыдущей и следующей.

Заслуживает внимания характеристика предыдущей ответственности, которую дал И. О. Ильин: "Предыдущая ответственность — это живое чувство предстояния и в то же время — живая воля к совершенству. Еще не осуществив, она (человек) уже знает о своей ответственности. И это чувство ответственности — сразу дисциплинирует ее, сосредоточивает ее и надышит" [3, 305]. Чтобы понять фундаментальную значимость этой формы ответственности, достаточно вообразить себе человека, который берется за какое-то дело и не имеет предыдущей ответственности: "Кто пожелает лечиться у безответственного врача? Кто поручит своих детей безответственному воспитателю? Кто пожелает принимать молитвы и таинства у безответственного священника? Какой полководец выиграет битву, если командует безответственными офицерами, которые ведут в бой безответственных солдат?" [3, 306].

Предыдущая ответственность предусматривает:

— направленность жизнетворчества к совершенству, к "наилучшему" решению, к тому, чтобы она была животворческим как для самой личности, так и для ее окружения — других людей и ее жизненного мира;

— определение своих возможностей, своей роли и обязанности в сохранении и обогащении жизни;

— предусмотрение результатов и следствий своего вмешательства в те, другие ли жизненные процессы и активное влияние на эти процессы с целью сохранения и развития положительных тенденций и предотвращение возможных отрицательных следствий;

— готовность принять на себя санкции (правовые, моральные, социально-психологические) за причинение вреда тем или другим формам жизни, а также готовность перенести укоры совести за то, что мог сделать, и не сделал, за тс, что мог сделать иначе, но не сделал, умение использовать предыдущие подобные совести при принятии следующих решений.

Следующая ответственность содержится в том, что человек признает собственное действие именно таким, за "предварительно обдуманным намерением", поддерживает его подпочвы, мотивы и следствия, т.е. берет ответственность на себя. Это означает признание того, что я сам даю ответ за следствия своей деятельности, и вина, и заслуга моего действия принадлежит именно мне. Поэтому я готов нести "расплату" по закону об ответственности, и воспринимаю оценку (самооценку) собственной деятельности, ее следствий именно как такую "расплату".

В современных условиях следующая ответственность, как это было показано Г. Попасом, прежде всего означает обеспечения требования существования человечества и в будущем. Сформулированный таким образом принцип ответственности получает дальнейшее развитие в этике дискурсу К.-О. Апеля, у которого он приобретает кое-что нового, коммуникативного измерения. Очень важная, по нашему мнению, идея Апеля о том, что "уже с самого начала в подпочве главного требования этики дискурса — дискурсивно организованной солидарной ответственности людей за их коллективные действия, — лежит постулат необходимой связи между императивом охраны бытия и достоинства человека и социально-эмансипативным императивом прогресса в осуществлении гуманности" [1,59]. Полностью в духу кантовой "Критики утопического ума" Апель утверждает: "каждое сообщество аргументтрующих неизбежно, хотя бы в виде контрфактического предусмотрения идеального коммуникативного сообщества, аппелировать к тому, в чем заключается момент утопии прогресса, — к конститутивному бытию в будущем человека как умного существа".

Абстрагируясь от оценки средств обоснования указанной идеи Апеля, сам его принцип дискурсивно организованной солидарной ответственности людей за их коллективные действия мы считаем фундаментальным императивом самосохранения и дальнейшего существования человечества. Причем, по нашему мнению, язык может идти не только о будущем человека как умной, но и как духовного существа. Такая возможность просматривает уже в апелевской критике понимания рациональности как ценносно-нейтрального логического вывода или математического аппарата определенного инструментального применения. Кроме того, Апель считает, что "обе формы рациональности є формами взаимодействия коммуникации между людьми как субъектами действий и поступков. Но лишь консенсуально-коммуникативной рациональности передуют правила или нормы, которые имеют априорный характер в отличие от учитываемых интересов отдельного человека; стратегическая же рациональность основывается исключительно на применении инструментально-технической рациональности во взаимоотношениях между людьми. И потому она не может быть (по крайней мере самостоятельно) достаточной подпочвам для этики".

И, в конце концов, еще одно вопрос, выяснение которого очень важное для определение путей и средств формирования ответственного отношения личности к жизни — вопрос тем не менее, перед кем/чем мы несем ответственность.

Традиционно к инстанциям, перед которыми человек "дает" ответ, относят общество, которое зафиксировано в его морально-правовой системе; семью, себя, свою совесть. В пределах религиозного мировоззрения прибавляется еще одна, верховная инстанция — Бог. Существует еще ряд инстанций, представление о которых встречаются в разных раздумьях над этой проблемой и постепенно утверждаются в теории ответственности в современных условиях. Но прежде чем их выделить, выясним основания говорить именно о таких инстанциях.

По нашему мнению, инстанции, перед которыми человек "дает ответ", определяются предметом ответственного отношения, иначе говоря — мы отвечаем перед тем, к чему (кого) мы относимся ответственно. Исходя из этого, можно выделить следующие инстанции нашей "ответа".

Во-первых, это природа. Природа как Вселенная (контуры этой инстанции лишь начинают проступать в сознании современного человека) и природа как естественная среда, в котором проходит человеческая жизнь. Независимо от того, или воспринимает человек природу как инстанцию, перед которой она отвечает, или нет, на практике человек несет ответ перед природой за свою жизнедеятельность. Более за то, человечество оказалось на границе глобальной экологической катастрофы и видит, что осталось очень мало шансов и времени, во избежание смертного наказания за свое безответственное отношение к естественной среде, жизни природы. Не только человек как родовое существо, но и личность воспринимает природу как инстанцию, перед которой она отвечает, в том случае, когда ощущает свою причастность к ней, любит ее как что-то родное и близкое, необходимое для своей жизни.

Во-вторых, это человечество. Здесь мается па вниманию не только тот факт, что следствия деятельности каждой личности могут иметь в современных условиях глобальные масштабы, но и то, что, как говорил Жан- Поль Сартр, — "Когда мы выбираем себя, то мы выбираем всех людей" [7, 324]. Другими словами — если я считаю для себя возможным действовать так, а не иначе, если я определенные черты характера считаю возможными и ценными для себя, т.е. избираю определенный личный образ себя и своей жизнедеятельности, то этим я припускаю, что и все другие могут быть такими, как я, действовать ли так, как я. Итак, выбирая собственный образ, способ собственной жизни, я и выбираю всех людей. Отсюда и вытекает, что я несу ответственность за процесс своей життєтворчостї не только перед собой, но и перед всем человечеством.

В-третьих, это общество. Рассматривая общество как инстанцию, перед которой человек несет ответственность, не следует отождествлять общество как гражданское общество, с государством. В определенных сферах личной жизни человек несет ответственность и перед государством. Но признаком развитого демократического общества есть довольно определенная регламентация контроля со стороны Государства за жизнью человека, особенно человека как личности. Отождествление общества и государства как инстанции, перед которой человек дает ответ, — не прямой путь к тоталитаризму. С другой стороны, и устранение государства из горизонта ответственного отношения личности к жизни — прямой путь к упадку распада государства, итак, и упадка общественной жизни, жизнь ее граждан. Гражданская ответственность — одна из важных форм ответственного отношения личности к жизни, поскольку последнее разворачивается в конкретном обществе, одной из основных форм обеспечения существования которого в современных условиях есть государство. Но личность несет ответственность перед обществом преимущественно в сфере гражданской, публичной жизни — социально-экономической, общественно-политической, практически-духовной и т.п.

В сфере собственной индивидуальной, личной, частной жизни человек преимущественно несет ответственность перед своей семьей, непосредственным окружением, самой собой.

В-четвертых, это семья. Семья как инстанция, которой дается ответ, первый и наиболее влиятельная в жизни личности. Этонаходит проявление в потому, что процесс родственного воспитания опирается на авторитет родителей, которые оценивают поведение ребенка как достойную или негодную. Кроме того, в пределах нашей культурной традиции родители несут ответственность за свою заботу о детях так же, как потом дети несут ответственность за свою заботу о родителей. Такая взаимная ответственность поддерживается не только силой морально-правовых норм, но и силой внутренних родственных связей, без которой любые внешние установки не могут быть эффективными. Вместе с тем нельзя и преувеличивать значение родственной инстанции, родственных связей. Иначе личность может на всю жизнь остаться инфантильной, полностью зависимой от воли родителей, или избрать такой жизненный путь, который совсем не отвечает ее дарования и наклонам, или страдать от того, что не оправдала ожиданий своей семьи, и т.п.

В-пятых, личность также несет ответственность перед своим окружением, людьми, с которыми она связана в процессе собственной жизнедеятельности, поэтому она действует не как "Робинзон", а как "содеятель", а ее жизнь разворачивается как "сосуществоание" с другими.

В-шестых, сам человек выступает своей собственной инстанцией ответственности. Лишь осознание личностью себя как исходной и конечной инстанции, которой предоставляется ответ, превращает все предыдущие инстанции на инстанции ответственности, а не такие, на которые перекладывается ответственность. Ведь бывает и так, что человек оправдывает свою невозможность действовать или свои негодные действия законами природы, законами общественной жизни, государственной целесообразностью или ошибочностью родственных установок. Но эти оправдания ничего не стоят перед глазами собственного суда. Так как действительным субъектом своего жизнетворчества выступает сама личность, и наконец, именно она отвечает за то, осуществилось ее жизнь, или нет, как именно оно осуществилось, дает этот ответ самая себе, даже если это происходит перед лицом смерти.

Только наличие этой исходной и конечной инстанции обеспечивает человеку свободу выбора, свободу принимать решение, свободу действовать. Только ее наличие разрешает человеку подняться над обстоятельствами собственной жизни и совершать так, как она считает необходимым , даже если это противоречит общественным, государству, им или родственным установкам. Даже в наиболее неблагоприятных условиях человеку остается возможность бездействовать , например, не выполнить преступный приказ, если он считает его именно таким. Наличие этой последней возможности и существования собственной инстанции ответственности разрешило, например, поставить нацистских преступников перед судом за их преступления перед человечеством.

Итак, мы видим, что ответственное отношение к жизни (и в целом, и во всех его проявлениях) — не многомерный и многогранный феномен, фундаментом которого является требование продолжения бытия человека и как умной, и как духовного существа. В структуре ответственного отношения личности к жизни можно выделить горизонтально-пространственную (трансцендентную, экзистенционную, коммуникативную, ситуационную ответственность) и вертикально-временные (предыдущая и следующая ответственность) срезы. Содержание и инстанции ответственного отношения личности к жизни определяются задачами, которые вытекают с общего бытия человека как лица с другими людьми и, наконец, императивом охраны бытия и сохранение человеческого достоинства, как своей собственной, так и достоинства каждого.

2. Проблема жизни и смерти человека

Проблема смысла жизни возникает перед конкретным человеком либо тогда, когда он, отвергаясь от повседневных дел, сознает свой конец, либо тогда, когда за разными причинами он теряет веру в цели и идеалы, которыми жил. В итоге, на первый план выходит фундаментальный вопрос: "Следует ли жить и зачем жить?" Понятие смысла жизни отображает существенные характеристики человеческого бытия и потому связано с такими понятиями как любовь, вера, надежда, свобода, красота, работа, сознание, смерть и т.п. Смысл жизни человека заключается в поиске этого смысла, но сам поиск как раз и является жизням человека. Прекратится поиск — урвется человеческая жизнь. Философский аспект данной проблемы предусматривает рассмотрение следующих вопросов:

· Смысл жизни человека содержится в каждой отдельной жизненной ситуации или осознается в конце человеческой жизни?

· Выражается ли он в высших (Бог, библейские заповеди) или в повседневных земных ценностях?

· Связанный ли он с общечеловеческими или индивидуальными ценностями отдельного человека?

Человек — прежде всего, живое существо. Для того, чтобы проявить специфику человеческой жизни среди других организмов, нужно определить, что такая жизнь, в чем его сущность и качественная своеобразность.

Люди с давних пор старались постигнуть тайну жизни. Уже древние мыслители в явлениях жизни усматривали что-то важное, что отличает их от явлений безжизненной природы. Так большой древнегреческий философ Аристотель, понимая живое существо как единство материи и формы, тела и души, главным признаком жизни считал способность к самостоятельному движению. Но в связи с тем, что материя самая по себе, по его мнению, неспособная к движению, то жизненной силой, которая двигает и направляет тело в его развитии, как он думал, есть душа и форма.

Каждый человек или рано поздно задается вопросом о конце своего индивидуального существования. Человек — существо, которое сознает свою смертность и может делать ее предметом соображения. Неизбежность собственной смерти воспринимается человеком не как отвернутая истина, а вызывает сильнейшее эмоциональное потрясение, затрагивает самые глубины ее внутреннего мира. Первая реакция человека после осознания своей смертности — чувство безнадежности и растерянности (иногда даже панической). Человек, преодолевая это чувство, существует вся жизнь, отягощенная знаниям о грядущей собственной смерти; это знание становится тем не менее основным в следующем духовном развитии человека. Наличием такого знания в значительной мере и понимается та острота, с которой перед человеком стоит вопрос о смысле жизни (содержание смерти) и цели жизни (цели смерти).

Размышления над этим вопросом оказывается исходным пунктом в выработке основной "линии" жизни, которая подчиняет себе поведение и поступки человека на разных уровнях: общество в целом, трудовой коллектив, семью, близких друзей и т.п.

Отклонение от этой "линии" приводят к мучительным моральным страданиям в его жизнедеятельности, а потеря "линии" — к моральной (иногда физической) гибели человека. Цель и содержание индивидуальной жизни каждой личности тесно связаны с социальными идеями и действиями, которые определяют цель и содержание всей человеческой истории, общества, человечества как целого, его назначение, ответственность на Земле и во Вселенной. Этой ответственностью очерчиваются границы того, что могут и чего не могут делать человек и человечество. Этим же определяется и то, какими средствами могут или не могут они добиваться своих целей.

Даже, если человек руководствуется в жизни определенными моральными целями и использует для их достижения адекватные им средства, она знает, что не всегда и не во всех случаях может добиться желательного результата, который в моральных категориях во все времена обозначался как добро, правда, справедливость…

Известный исследователь этой проблемы В.Франкл [18] утверждает относительность смысла человеческой жизни. В самом общем виде смысл жизни определяется им как отношение конкретного человека к той ситуации, в которой она находится в каждый данный миг. За мысленным взором Франкла [18], существует ряд основоположных ценностей, ориентируясь на которые человек осуществляет поиск смысла жизни:

· ценности создания (творческая трудовая деятельность);

· ценности переживания (красота природы, искусства);

· ценности общения (любовь, дружба, сочувствие);

· ценности преодоления человеком самой себя, соискание власти над собой (своими инстинктами, поездами, страстями).

Пока человек живой, он имеет возможность реализовывать определенные ценности. Смысл жизни может быть выражен и другими параметрами: право на жизнь, смерть, бессмертие. Право на жизнь, "святость жизни" определяется ее первичной заданностью. Смерть является критерием той высшей ценности, ради которой человек способен отдать свою жизнь и которую она определяет для себя интуитивно: Бог, Отчизна, любовь, дети и др. B, в конце концов, поиск бессмертия в виде памяти человечества, потомков, стремление к слиянию души с Богом и др. Поиск и изучения смысла жизни человеком всегда носит индивидуальный личностный характер.

Откуда возникает проблема смысла жизни человека? Существенной чертой человеческого бытия есть его способность становиться проблемой для самого себя. Только о человеке истинно известно, что он способен, во-первых, задавать себе вопрос о собственном месте и назначение в мире и, во-вторых, в зависимости от ответа на этот вопрос избирать из возможных вариантов способ собственной реализации, собственный жизненный путь. Затем традиционная философская проблема смысла человеческого бытия, как и связанная с ней проблема свободы воли, заложенная, можно сказать, в самой специфике человеческом бытие в мире.

«В то же время ряд видных философов XX в. развивает идею возможности перманентного совершенствования процессов человеческого взаимопонимания (например, через рациональную интерпретацию, как у Поля Рикера). Это, в свою очередь, опирается на более глубокую предпосылку о целесообразности данной процедуры, за которой просматривается фундаментальная установка относительно абсолютной ценности человеческой жизни как в медицинском, так и в других аспектах.

Иначе говоря, за отдельными дискурсами просматривается система определенных оппозиций, которые можно, по нашему мнению, условно представить в виде двух взаимообусловленных кластеров: мировоззренческого и методологического.

Мировоззренческий кластер. В рамках оппозиции "должное — сущее" проходило обсуждение вопросов о нормативных кодексах (указы, декреты, законы, клятва Гиппократа) и реальной биомедицинской практике (принудительное лечение, проведение экспериментов, формы реальной врачебной ответственности). Проблема заключается в том, что в современных условиях значительно повышается вероятность искусственного вмешательства в ход жизненного цикла человека. Речь идет не только о "поставленных на поток" смертоносных военных технологиях, но и о возможностях стороннего вмешательства в сам процесс зарождения человека (искусственное оплодотворение), его появления на свет (искусственные роды или прерывание беременности), его поддержки в экстремальных ситуациях (трансплантация органов). Во многих подобных ситуациях жизнь и смерть определяются не столько естественными, сколько искусственными причинами и, таким образом, все более становятся артефактами культуры, что требует нового подхода к таким традиционным характеристикам личности, как сознание, самосознание, критичность, рациональность, ответственность и т.п. Юридическая защита прав личности возможна лишь при четком операционально-функциональном определении (оно будет в некотором смысле конвенционально-медицинским) состояний смерти, жизни, нормы и патологий. Если экзистенциалисты настаивали на свободе выбора как неотъемлемом атрибуте личности, то в современной жизни все чаще встречаются ситуации, когда требуется принятие компетентного решения за другого человека, сохраняя в то же время за ним все права личности.

На макроуровне подобные ситуации возможны по отношению к определенным нациям, народам, расам. Так, стремление национал-социалистов создать социально и биологически "чистое" общество было поддержано в свое время и значительной частью академиче-110 ского сообщества, исходившего из, казалось бы, вполне прогрессивных идей усиления роли естественных наук, прежде всего биологии, в развитии общества.

"Проработка" научной гипотезы о возможной редукции методов социальной политики к методам евгеники дорого обошлась человечеству. Был создан в массовых масштабах прецедент такой анонимной научной рациональности, которая освобождала исследователя от личной нравственной ответственности за проводимые исследования. Опираясь на научные представления о слабых и сильных организмах в природе, ученые и врачи чисто рационально, без каких-либо эмоций производили селекцию среди самих немцев, объявляли расово неполноценными целые нации, строили теории научно обоснованной депопуляции и передислокации народов Европы. Таким образом, проводимый фашистами геноцид, попиравший все нормы христианской морали, был не результатом навязывания немецкому народу воли захвативших власть полубезумных вождей, как это еще нередко стремятся представить, а глубоко продуманной политической стратегией, опиравшейся на авторитет науки, предложившей рассматривать общество прежде всего как биологически структурированную, органическую систему, управляемую объективными естественными закономерностями» [13, c. 75-76].

Способы осмысления человеческого бытия:

1. Жизнь как продуцирование смысла. Первый с упомянутых путей осмысления жизни хорошо известный в нашей стране, поскольку именно на нем основывается марксистское толкование проблем. В обществе стало обычным знаменателем (власть которого не преодолено и до сих пор) убеждение, что только общественный человек вносит в окружающий мир начала смысла, добра, красоты, которые вне его практической деятельности природа и бытие вообще бессмысленные и пустые. Все, что есть в мире, вся действительность подлежат человеческому осмыслению и имеют именно тот смысл, который люди объективно (т.е. исходя из структуры своих нужд и своей деятельности) в них вкладывают.

2. Жизнь как воплощение смысла. Другой, альтернативный путь осмысления человеком собственного бытия предусматривает поиск во внешнем мире или же в духовной сфере каких-то готовых идеалов, планов, рецептов, схем, которые имели бы заранее определять человеческую жизнь, предоставляя тем самым ему определенной осмысленности. Нередко люди считают, что прожить свою жизнь "недаром", "правильно" — значит посвятить его неуклонной реализации того или другого предыдущего замысла; отсутствие подобных идеальных установок, равно как и любые отступления от них, воспринимаются как жизненная катастрофа.

3. Общение как получение жизненного смысла. Как первый, так и второй рассмотренные нами направления установления смысла человеческого бытия в основе своей, как принято говорить в современной философии, монологические. Это означает, что они предусматривают лишь один-единственный "логос", единый источник осмысления — в первом случае деятельность самого человека, во втором — те или другие отделенные от целостности бытия идеалы или ценностные образцы, которые являются замкнутыми, будто бы "слепыми" для любых других возможных влияний. Фиксируется определенный смысловой центр, относительно которого человек формулирует своя жизненная задача, которой сводится к утверждению того, что из данного центра походит, — в первом случае к самоутверждению через собственную деятельность, во втором — к утверждению некоторых избранных идеалов, ценностей, и т.п.

Эти установки не дают гарантии правильного однозначно возможного решения в каждом конкретном случае, но, формируя такой круг ценностей, как доверие, уважение, стремление к взаимопониманию и сотрудничеству участников обсуждения, рационализируют в целом процедуру принятия решения и минимизируют риск ошибок. Наработка гуманистически значимых образцов и вариантов биомедицинской практики и их освещение в средствах массовой информации дают возможность воздействовать в определенном направлении на общественное мнение и создают необходимый резервуар для принятия уже на законодательном уровне наиболее апробированных вариантов. При этом неизбежные ошибки и просчеты в каждом конкретном случае могут "гаситься" за счет введения, как это делается во многих скандинавских странах, системы государственного страхования в случаях отрицательного эффекта биомедицинских действий в отношении пациента. Опасность окостенения института экспертов, превращения их в неких жрецов науки, по крайней мере теоретически, может быть существенно уменьшена с помощью создания различных равноправных центров биомедицинской этики, демократических процедур формирования их кадрового состава, установления механизмов сотрудничества и соревновательности между ними, их открытости для контроля общественности. Таким образом, научное сообщество связывает решение дилеммы "кодификация биомедицинской практики — личностные нравственные установки" прежде всего с рационализацией и активизацией коммуникативных связей всех субъектов данной практики.

Выводы

Философские воззрения на смерть отличаются от мифологических по способу их формирования и передачи. Если мифы просто принимаются людьми "к сведению" – без попытки поставить их под сомнение, то философские учения – результат специального осмысления положения вещей, анализа, поиска аргументов "за" и "против", т.е. результат осмысленного выбора суждений среди возможных альтернатив. Такое осмысление и обоснование взглядов называют рефлексией. Таким образом, философские воззрения отличаются от мифологических тем, что они опираются на рефлексию (это не единственное, но существенное различие). Однако по содержанию идеи философов могут быть весьма похожими на мифологические представления. Так, многие древнегреческие философы поддерживали идею о бессмертии души, характерную для древнейших мифов.

Возрождение философского интереса к проблеме смерти приходится на XIX и XX века, когда европейская наука "выросла из пеленок", обрела невиданную силу и попыталась применить ее к тем вопросам, которые прежде отдавались на откуп религии. Тут, однако, обнаружились границы, за которыми применение научных методов невозможно. "Душа" оказалась недоступной для научных приборов и наблюдений. Тайна посмертного удела души, вызволенная от догм церкви, но отклоненная наукой, попала вновь во владение философии.

Заметное влияние на дальнейшее развитие философских воззрений по поводу смерти оказало сочинение немецкого мыслителя Артура Шопенгауэра (Schopenhauer, 1788-1860) "Мир как воля и представление".

Список использованной литературы

1. Апель К.-О. Обґрунтування етики відповідальності // Ситничснко Л. А. Першоджерела комунікативної філософії. — К.: Либідь, 1996. — С. 46—60.

2. Апель К.-О. Проблема етичної раціональності // Ситниченко Л. А. Першоджерела комунікативної філософії. — К.: Либідь, 1996. — С. 60—67.

3. Борзенков В.Г. От философии жизни к биофилософии/ В.Г.Борзенков //Человек. — 1998. — № 5. — C. 15-21

4. Жулай В. Філософія — це мандрівне життя/ В. Жулай //Філософська думка. — 2002. — № 1. — C. 7-8

5. Ильин И. А. Путь к очевидности // Ильин И. А. Путь к очевидности. — М.: Республика, 1993. — С. 290-403.

6. Иманитов В.С. Объективные смыслы жизни и существования/ В.С. Иманитов //Вопросы философии. — 2006. — № 7. — C. 84-94.

7. Йонас Г. Принцип відповідальності. У пошуках етики для технологічної цивілізації. Пер. з кім. — К.: Лібра, 2001. — 400 с.

8. Ігнатенко М. Філософія життя та смерті як конструкт художньої культури XX сторіччя //Філософська думка. — 2000. — № 1 . — C. 42-63

9. Карпова Н. Психологические, философские и аксиологические проблемы смысла жизни //Вопросы психологии. — 1998. — № 4. — C. 148-150

10. Кнабе Г.С. Строгость науки и безбрежность жизни/ Г.С.Кнабе //Вопросы философии. — 2001. — № 8. — C. 113-124.

11. Рідель М. Свобода і відповідальність // Ситничснко Л. А. Першоджерела комунікативної філософії. — К.: Либідь, 1996. — С. 68-83.

12. Рікер П. Сам як інший /Пер. із фр. — К.: Дух і Літера, 2000. — 458 с.

13. Салахов Э.К. "Философия жизни" и геологическая концепция Плутарха //Вестник Московского университета. — 2000. — № 3 : Сер. 7. Философия. — C. 70-77

14. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: Перевод. — М.: Политиздат, 1989. — С. 319-325.

15. Ситниченко Л. А. Першоджерела комунікативної філософії. — К.: Либідь, 1996. — 176 с.

16. Судаков К.В. Субъективная сторона жизнедеятельности/ К. В. Судаков //Вопросы философии. — 2008. — № 3. — C. 115-127.

17. Сурмава А.В. К теоретическому пониманию жизни и психики/ А.В. Сурмава //Вопросы философии. — 2003. — № 4. — C. 119-132.

18. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем. /Общ. ред. Л. Я. Тозмана и Д. А. Леонтьева; вст. ст. Д. А. Леонтьева. — М.: Прогресе, 1990. — 367 с.

19. Шинкаренко Ю. Ідентичність і життєвий світ у контексті сучасних цівілізаційних змін //Філософська думка. — 2002. — № 1. — C. 68-83

20. Яковлев В.А. Философия жизни на пороге XXI века: новые смыслы/ В.А.Яковлев //Вестник Московского университета. — 2000. — № 6: Сер.7 Філософія. — C. 101-117