Страждання Адріана Моула - Сторінка 5

После школы сходил в овощной, узнал, почем виноград.

20 мая, четверг

Вознесение.

Вечером приступил к изучению работы Фридриха Энгельса. Отец увидел и говорит:

– Что еще за гнусь? Мне только коммуняк в доме не хватало!

Я сказал, что книжка про таких же рабочих, каким он и сам когда-то был. А отец в ответ:

– Даром я, что ли, корячился, из шкуры вон лез? Теперь я средний класс и не желаю, чтобы мой сын пахал носом пролетарские книжонки.

Это он-то средний класс? Разбежался! А кто ест бутерброды с кетчупом?

21 мая, пятница

Во время "Арчеров" (7) мама спросила, каково мне быть одним ребенком в семье, не скучно? Ответил, что совсем наоборот, очень даже весело.

22 мая, суббота

Пять минут назад отец спросил, кого бы мне хотелось, сестричку или братика? Ответил, что никого. И чего это они ко мне с детишками своими подъезжают? Усыновить кого-нибудь вздумали? Свихнуться можно! Хуже родителей свет не видел. Из единственного сына скоро психа сделают.

23 мая, воскресенье

Первое после Вознесения. Полнолуние.

Проснулся на рассвете, больше заснуть не смог и решил прогуляться к дому Пандоры. Представлял, как любимая сладко спит в своей девичьей кроватке, в кружевной пене… И стыжусь признаться, что глаза мои обжигали скупые мужские слезы. По-мужски сдержав их, я пошел проведать Берта с его женушкой Квини.

Дверь открыла какая-то безумная старуха и говорит:

– Какого черта в такую рань с постели поднял?

Надо ж так лопухнуться. Это, оказывается, сама Квини и была, только у нее все волосы торчком и никакой косметики.

Я, конечно, извинился, вернулся домой, подал родителям чай в постель. И что они? Заплакали от благодарности? Фиг вам.

– Совсем сдурел! – промычала мама. – У людей выходной, а он с петухами вскочил. Пойди купи газет, если делать нечего. Отстань!

Газеты я купил, прочитал и отнес предкам. По-моему, мы деньги на ветер выбрасываем. Жарища в спальне – жуть. Оба распаренные, красные. Пока по лестнице спускался, слышал, как мама сказала, что нужно замок на дверь поставить.

24 мая, понедельник

День Виктории в Канаде (8).

Вечером ходил в молодежный клуб. Ну и невезуха! Туда Барри Кент приперся со своей бандой. Рик Лемон крутил кино про спелеологов, которые исследуют в Дербишире пещеры. Дико интересно, но с Барри Кентом хрен посмотришь. Выделывался, придурок: руки перед проектором выставит и строит из пальцев то кролика, то жирафу, то еще какого-нибудь козла.

Когда Барри Кент наконец слинял в бар (прицепился, гад, к студенту, который за стойкой кофе продавал), я рассказал Рику о своих проблемах. Он так ответил:

– Выходит, ты в миноре, Адриан? Уяснил. Сегодня никак не вписываюсь, а вот завтра часиков с шести у меня по графику отдых. Вполне можем устроить совещание на высшем уровне. До встречи в кулуарах.

Думаю, это означает, что завтра в шесть часов вечера Рик выкроит для меня время.

25 мая, вторник

Ходил к Рику в молодежный клуб. Поговорили о моих проблемах. Рик назвал меня "типичнейшим продуктом мелкобуржуазной среды". А все мои проблемы назвал результатом "отторжения молодого поколения урбанизированным обществом". Еще сказал, что предки у меня "нравственные банкроты и духовные трупы". Закурил сигарету с травкой – длинную такую – и добавил:

– Не бери в голову, Адриан. Расслабься. Главное – из толпы вырваться. Попробуй жить своим умом и плевать на условности!

Мы вместе вышли из клуба, и Рик, сев в свой драндулет, пригласил меня как-нибудь поужинать с ним. Я спросил, где его искать.

– Ты все еще на старой шинной фабрике?

– Нет. Мы в Бэджер-Копс перебрались, слыхал? Там фирма "Баррет" целый жилой квартал отгрохала.

Никак не могу сообразить, стало мне лучше после разговора с Риком или нет. Наверное, все-таки не стало. Совсем паршиво. Прямо плющит.

Джон Нотт в новостях объявил о том, что "один из военных кораблей Британии получил серьезные повреждения". Надеюсь, что не "Канберра". Там брат Барри Кента служит.

26 мая, среда

Моя мама ждет ребенка! Беременная! Моя мама!!!!!!!!!!!!!!!

Меня же в школе на смех поднимут. И как она только могла?!! Уже три месяца. В ноябре у нас появится младенец! Пусть родители не рассчитывают, что я его к себе в комнату пущу. Еще чего! Делать мне больше нечего, только прыгать по ночам с бутылками молока.

Ну они дают! Хоть бы предупредили или подготовили меня к этой новости. Так нет же, прямо в лоб, с утра пораньше! За завтраком отец как бы между прочим сказал:

– Да, кстати, Адриан. Можешь нас поздравить, мама на четвертом месяце.

Поздравить!

А как же я?

А мои экзамены через год? Как они себе это представляют? Какая учеба, если под ногами сопляк болтается?

22.00. Поцеловал свою несчастную мать, пожелал ей спокойной ночи. Она спросила, как мне новость насчет ребенка.

– Ты рад, Адриан?

Пришлось соврать, сказал, что рад до смерти.

Корабль, который разбомбили, называется "Ковентри". Как жесток этот мир. И какое счастье, что министерство обороны отфутболило моего папу.

27 мая, четверг

Получил авиаписьмо от моего кореша Хэмиша Манчини. Он из Штатов, познакомились с ним в прошлом году на каникулах.

Нью-Йорк,

33-я Западная улица, 1889.

Салют, Эйд!

Вот решил черкануть пару словечек. Ну как она, житуха, чувачило? У меня хреново. Сижу в полной заднице. Мамаша с четвертым хахалем разбежалась, ну я и завял. Но чтоб Хэмиш Манчини сопли распустил? Шизня, тебе говорю! Пусть они все мотают себе куда хотят, а я к тебе намылился. Чего я тут не видел? Завтра сигану в крылатую жестянку – и опля, вот он я, топчу родину старикашки Шекспира. Как насчет компании?

В субботу жди, кореш.

Хэмиш Манчини.

Прочитал два раза. Ни фига не понял. Прочел в третий раз и просек, что в эту субботу к нам приезжает Хэмиш Манчини! Ах, черт. Зря я, наверное, расписывал, будто живу в традиционной английской хибаре с соломенной крышей.

Родителям про письмо не сказал. Мама Хэмиша не жалует. Говорит, больно много этот американец треплется, всю обедню ей испортил "во время романтического отдыха с Лукасом".

28 мая, пятница

После школы был у зубного, примерял вставной зуб. Пока я сидел в кресле, этот докторишко опять воспользовался своим преимуществом и наговорил уйму пакостей про наши британские зубы. Я его, конечно, понимаю. Сам он из Австралии, медсестра его из Малайзии, а живут под игом колониального тирана.

Обратно плелся целый час. Жуть как было страшно признаться родителям, что Хэмиш прилетает! Пес выскочил меня встречать, весь извилялся от счастья. Приятно все-таки, когда хоть кто-то рад твоему возвращению под отчий кров.

Дома я окружил свою бедную беременную маму всяческой заботой. И кофе подал, и ноги заставил на диван положить, и подушку сунул под голову, а в руки – "Таймс". В кино всегда так делают (Кэри Грант, например, точь-в-точь так же за Дорис Дэй ухаживал).

Маме, конечно, понравилось, что с ней носятся. Сказала, что ей очень приятно, только времени рассиживаться нет, потому что через полчаса ее ждут на партию сквоша. Ну и ладно. Главное, у нее настроение поднялось, тут я про Хэмиша и выложил. Мама сразу глаза закатила и губы поджала, но смолчала. Наверное, это на нее беременность так благотворно действует.

29 мая, суббота

Луна в первой четверти.

23.30. Комната для гостей готова, в кладовке до потолка коробки с тыквенным печеньем, морозилка забита тушенкой, свиными ребрышками и кукурузными початками. Ванная сверкает не хуже, чем у американцев, даже пса вымыли и выскребли, а Хэмиш Манчини как провалился.

Девятичасовые новости смотрели всей семьей. За эту неделю не разбился ни один американский самолет. Сегодня тоже никаких крушений не было.

В одиннадцать вечера отец вышел из себя:

– Чтоб я сдох! Осточертело париться в воскресном костюме!

Ну мы и разошлись.

5 часов утра. Хэмиш в комнате для гостей. Бренчит на своей гитаре-нержавейке песни жителей Аппалачей. Из Хитроу он взял такси (между прочим, от аэропорта 130 миль пилить!). Таксист подвез его прямиком к нашему дому, но Хэмиш отказался верить, что попал по адресу. Полночи по району катались, искали хибару с соломенной крышей, пока таксист не вернулся к нам и не вытащил папу из постели. Хэмиш рассчитался ворохом зеленых.

30 мая, воскресенье

Духов день.

С утра пораньше Хэмиш такое отмочил! Faux pas (9),как говорят французы.

– Эй, Полин, – спрашивает, – а где ваш дружок Лукас?

От тишины на кухне у меня аж в ушах зазвенело. Отец выдержал зловещую паузу и ответил страшным голосом:

– Моя жена больше не поддерживает отношений с мистером Лукасом.

А Хэмиш прет как танк!

– Фу ты! Хреново. Классный мужик этот мистер Лукас. Че не поделили-то?

Мама объяснила, что за завтраком "личные проблемы обсуждать не принято".

– Во всяком случае, у нас, в Англии.

А Хэмиш нет чтобы заткнуться, зубы скалит с таким видом, будто целую деревню коттеджей с соломенными крышами откопал.

– Вау-у-у! Британская чопорность! Слыхали, слыхали!!!

После обеда свозили его к Берту и Квини, так он из штанов выпрыгивал от радости. Всю дорогу домой в машине такой вопеж стоял!

– Ва-ау! Мама родная! Йо-хо-хо! Вылитые Дерби с Джоан, ей же ей! Ну копия!

В десять я пошел спать. Сыт по горло его громогласными восторгами.

31 мая, понедельник

Выходной по всей Британии, кроме Шотландии. День поминовения в США.

Показали нашему американскому гостю городок аттракционов в парке отдыха. Ну и дела! Вместо того чтобы вопить от восхищения, Хэмиш скис.

– Диснейленд, – говорит, – это я понимаю.

Само собой, наши аттракционы Диснейленду в подметки не годятся, но лично с меня и таких хватает.

Хэмиш потащил маму на "Автодром", а нас с отцом черт дернул покататься на "Попрыгунчиках". У меня поджилки тряслись, и у папы, кажется, тоже. Вообще-то сначала было ничего – пока я вниз не посмотрел, на того дебила, что за рычаги дергал. В своих засаленных джинсах он смахивал на пещерное чудище. Сердце у меня так и ухнуло. Это ж надо додуматься – доверить свою жизнь этому неандертальцу!

Отец постарел лет на десять, весь аж зеленый стал, но, когда мама спросила, как нам "Попрыгунчики", объявил:

– Что надо каруселька!

Пес переметнулся к Хэмишу – не отходит от него ни на шаг. А тот зовет его "стариной Блю-блю" и гундосит песни про преданных американских псов, которых не сгонишь с могил их хозяев.

С души воротит, как подумаю, чего стоит собачья верность.

1 июня, вторник

Хэмиш вбил себе в голову, что должен познакомиться с Пандорой.