Том і опівнічний сад - Сторінка 11

Ему ужасно хотелось пострелять самому, одно утешение было — учить Хетти.

Сначала он предложил стрелять по птицам, но Хетти категорически отказалась, сколько он ни доказывал — с полной очевидностью — что ей ни в какую птицу не попасть. Вместо этого Хетти стреляла в воздух, ей нравилось выпускать стрелу, прищуриваться и следить за ее полетом на фоне сияющей голубизны вечно летнего неба.

Четыре стрелы пропали в верхушках деревьев — Хетти стреляла вверх без цели и без разбору, пятая пробила насквозь крышу теплицы.

К счастью, единственным свидетелем происшествия оказался Авель, а он, похоже, был на их стороне. Садовник молча взял метлу, смел осколки, достал лестницу, запасное стекло и замазку. Когда он все починил и спустился с лестницы, испуганное личико девочки просияло — будто тучка ушла.

— Спасибо, — поблагодарила она садовника. — Только тете не говори.

— Не буду, — пообещал Авель и добавил раздумчиво: — А вы помните, что я вам сказал.

Это был не вопрос и не приказ, скорее предостережение, грозное пророчество.

— Про то, чтобы мне в беду не попасть? — сообразила Хетти.

Авель только кивнул и сразу ушел.

Скоро они — вернее, Хетти — попали-таки в беду, и по своей собственной вине. Теперь уже и Авель не в силах был ничего исправить. Они попали в беду как раз оттого, что боялись еще что-нибудь разбить или сломать в саду. Поэтому Хетти стала стрелять поверх живой изгороди в сторону луга, а потом они с Томом ужом проползали по узкому лазу и забирали стрелы.

Ничего плохого с лугом сделаться не могло, его и без них уже почти вытоптали коровы. Поиски стрел прерывали стрельбу из лука, но Тому нравились их маленькие вылазки. Хетти тоже нравилось подбирать стрелы, ее так и тянуло к реке, омывавшей дальний конец луга. Девочке ужасно хотелось попасть на берег реки, она даже гусей перестала страшиться.

Гусята только недавно вылупились, и гуси бодро отступали, прикрывая собой потомство. Том и Хетти не хотели их пугать, они просто пытались добраться до реки. Дети медленно продвигались вперед, Хетти держалась чуть позади, две гусыни отгоняли попискивающих гусят подальше к реке, а гусак прикрывал отступление. Он недовольно гоготал, сердито топорщил перья на длинной шее, крутил головой то в одну сторону, то в другую, стараясь не упустить врагов из виду. Гусак то и дело оборачивался, поднимал голову как можно выше, потом вдруг низко-низко, почти вровень с землей ее опускал. По-змеиному вытянув шею и громко шипя, гусь несся на Тома — всегда на Тома, потому что Хетти пряталась у мальчика за спиной, предпочитая держаться как можно дальше от разъяренной птицы.

Каждый раз гусь останавливался и сворачивал вбок, чуть-чуть не добежав до мальчика, потом, переваливаясь с боку на бок, возвращался обратно к гусыням с гусятами и по-прежнему настороженно прикрывал отступление.

Таким манером все стадо добралось до реки и зашло в воду. Птицы плавали туда и сюда — родители, возмущенно гогоча, гусята, уже позабыв о страшной опасности, которой только что избежали. Том и Хетти побродили вдоль воды и уселись на бережку.

Хетти страшно нравилась река, но Тома она не слишком интересовала — он, в отличие от девочки, видел реки и пошире.

— Совсем маленькая речушка, мелкая, и вся в тине.

Но Хетти, глядя вниз по течению, задумчиво сказала:

— Тебе бы посмотреть, какая она там.

— А ты там была?

— Нет, но мне рассказывали. Мальчики ходят купаться вниз по течению. Там есть глубокие затоны. Они там и рыбу удят. Чем дальше, тем шире она становится. Течет мимо Каслфорда, а потом в Или, и все дальше и дальше. Говорят, прямо в море.

— Все реки текут в море, — объяснил Том, но Хетти интересовала именно эта река. Других она не знала. Девочка с восторгом глядела на текущую воду, словно завидовала длинной дороге, предстоящей маленькой речушке.

— Она и здесь бывает гораздо шире, Том. Иногда, зимой или весной, выходит из берегов и разливается широко-широко, на весь луг.

— Хетти, — с любопытством спросил мальчик, — если ты так любишь речку, отчего ты не ходишь купаться вместе с другими? Можно даже поплескаться и побродить по воде прямо тут. Или добыть лодку и поплыть вниз по течению, посмотреть, куда течет река.

Хетти удивленно взглянула на Тома и объяснила, что ей и на луг выходить не разрешается именно потому, что тут речка. Тетя говорит, что она может измарать одежду в грязи или промокнуть, а не то еще ухитрится утонуть — возись с ней потом.

Вспомнив про тетушку, Хетти в испуге вскочила и заспешила обратно в сад. Том не смог ее убедить остаться на берегу подольше. Она быстро пробежала через луг к лазу в живой изгороди. Том последовал за ней. Стоило детям отойти от берега, как гусиное семейство, взрослые и гусята, снова вышло из воды. Гусыни, а особенно гусак, зорко следили за Томом и Хетти и сразу же заметили тайный лаз, ведущий в сад.

Разумеется, то, что случилось потом — не вина гусей. Скорее уж, во всем виновата стрельба из лука. Зоркие глаза-бусинки заприметили, где дети вылезают на луг, чтобы забрать стрелы. Вот гуси и решили сами пройти тем же путем. Вовсе не со зла, гусиным семейством двигало просто-напросто любопытство, а может, еще и жадность — огород сулил немалую поживу.

Глава 12

ГУСИ

Вскоре после рассвета, когда роса на лужайке еще не просохла, гуси один за другим пробрались в сад через лаз в живой изгороди. Том, как обычно, спустился вниз около полуночи и открыл дверь в сад — в саду было раннее утро, к этому он уже привык, а вот стада гусей на лужайке не ожидал.

Две гусыни и гусак, как всегда, вытянули шеи и уставились на мальчика, но гусята не обратили на него ни малейшего внимания и, пощипывая траву, разбрелись кто куда. Один гусенок нагнул голову, пытаясь выпить капельку росы. Двое других, словно маленькие лодочки, разлеглись на травке белыми пушистыми грудками вверх. И самое ужасное, кое-где на лужайке уже виднелись оставленные гусями темно-зеленые кучки.

"Что теперь будет?" — Том с ужасом подумал об Авеле, о Хьюберте, Джеймсе, об Эдгаре, о служанке Сюзанне и о суровой даме — никого другого он не знал. Похоже, именно суровая дама и была тетушкой Хетти. Сама Хетти не считается, потому что именно она, понятно, невольная виновница происшествия — Хетти и ее лаз в живой изгороди. Конечно, Тому пришлось признаться, что он тоже виноват — нетрудно признаваться, когда твоего голоса никто не слышит.

Скоро и другие заметили гусиное семейство. Первым их обнаружил Авель — он резко остановился, широко распахнул голубые глаза и рот тоже открыл, но ни слова не произнес.

Потом поднялась оконная рама, и до Тома донесся повелительный голос. Тетушка звала Авеля, громко вопрошая, что эти гуси делают на лужайке — хотя всем было ясно, чем именно гуси занимаются. Она продолжала взывать к Авелю, требуя объяснить, что он собирается делать, откуда эти гуси взялись и — тут сердце Тома сжалось от страха — кто в этом безобразии виноват.

Авель пустился в пространные объяснения, отвечая на два первых вопроса, но окошко захлопнулось, прервав его монолог на середине фразы. Послышался шум шагов и сердитые голоса, сначала на втором этаже, потом на лестнице. Похоже, все обитатели дома сейчас окажутся в саду. Мальчик поспешил укрыться за деревом, в такой ситуации прячешься инстинктивно, даже если ты — невидимка. Ему было немного не по себе — по дороге к дереву пришлось пройти прямо рядом с Авелем.

Скоро уже все обитатели дома высыпали на крыльцо, среди них и Хетти. Девочке хотелось быть в центре событий, а что они ее касаются весьма непосредственно, ей и в голову не пришло. Хьюберт, Джеймс и Эдгар — впереди всех, готовые к самым решительным действиям.

— Не слишком на них наступайте, — кричал с другой стороны лужайки Авель. — Нам бы их в сад плодовый выгнать — там от них урону никакого. А потом я их прямехонько на луг выпущу.

Тут на месте происшествия появилась и собачонка. Пинчер слегка припозднился и теперь, перебирая коротенькими лапками, пробирался между ног тех, кто столпился на крыльце, и скоро оказался впереди всех.

— Придержите собаку, — заорал Авель. Он медленно подкрадывался к гусям, трое мальчиков заходили с другой стороны, пытаясь отогнать гусиное семейство в сторону плодового сада. Никто не обратил внимания на предупреждение Авеля, да и пес пока мирно сидел на крыльце. Только Том заметил, что Пинчер весь дрожит — похоже, он недолго намерен оставаться не у дел.

Гуси, высоко подняв головы на гибких шеях, тихонько продвигались в нужную сторону, гусята вышагивали впереди. Гусак и гусыни волновались, подозрительно оглядывались. Внезапный бросок и заливистый лай собаки привел их в полное гусиное неистовство. Все пошло кувырком, казалось, на лужайке не три гуся, а по меньшей мере десяток, а шум стоял такой, будто их целая сотня. Белые и серые крылья, неистово молотя по воздуху, заполонили лужайку. В ужасе, смятении и ярости гусыни, гусак и гусята метались во все стороны, топча цветочные клумбы, оставляя повсюду следы и помет, пихая и толкая друг друга. Том заметил, как гусак, в попытке защитить свое потомство, наступил широкой плоской лапой на маленького гусенка. К счастью, огромная перепончатая лапа совсем не то, что сапог, и гусенок легко из-под нее выбрался — не раздавленный, а просто взлохмаченный.

Опасность — хотя и немалая — грозила только цветочным клумбам и лужайке. У пса хватило ума держаться подальше от урагана щелкающих клювов. Пинчер отбежал к краю лужайки, а оттуда, трусливо поджав хвост, пробрался обратно к дому. Даже Авель и мальчики немного отступили — взбешенный отец гусиного семейства с двумя женами по бокам и сбившимися в кучу детишками являл собой устрашающее зрелище.

Они выждали, пока стадо немного успокоится, а затем — теперь куда осторожнее — снова принялись теснить их в сторону плодового сада. Хетти забежала вперед — открыть садовую калитку.

Том не выходил из укрытия. Перед ним оставалась только покинутая всеми разгромленная лужайка. На пороге застыла одинокая фигура — тетушка Грейс. Он уже раньше заметил ее суровый вид, а сейчас выражение лица и вовсе не сулило ничего хорошего.

И Том, и тетушка прислушивались к отголоскам происходящей битвы. Вот открылась калитка, ведущая в сад с плодовыми деревьями, вот гуси, похоже, прошли через калитку, вот мальчики восторженно завопили, и калитка с громким стуком захлопнулась.

Том ожидал, что все вернутся к дому, но никто не появился.