Заручини - Сторінка 12

— Да… — знов почав Фомушка, бажаючи, як видно, побалакати з Семенюком по-щирості. — Сказать бьі, пригласил меня какой другой студент, я бьі ничего, потому я с студентами всегда, й ато мне не удивитель-но. Но вьі… Если бьі другой, так я прямо подумал бьі, что, значит, либо денег занять хочет, либо к певицам поехать на мой счет желает. Потому какой я им товариш? Если бьі, скажем, у меня не стало сразу денег, рази б они бьіли со мной так, как теперь? Да, как раз! Они думают, что я зтого й не вижу. Ха-ха-ха! А я вижу ато отлично…

«Та він не такий справді й дурний», — подумав Микола.

— Да только я такой, знаєте, человек, что сердиться не могу. Вот хоть бн, примером взять, я женюсь… Невеста моя…

— Вьі женитесь? — здивовано скрикнув Микола.

— Да, — здивувався й Фомушка. — А что такое?

— Да ничего… Но… сколько вам лет?

— Мне? А вот месяпа через два будет двадцать. Через два года на призов… Молодой? Да?.. Пустяки! Тут не то. Тут… Вот я же говорю: они думают, будто я ничего не замечаю. Например, моя невеста… Ну, что тут? Ведь я отлично знаю, что она вьіходит не за меня, а за мой капитал… Отлично вижу!

— Й женитесь?

— Й женюсь… А почему женюсь? Потому что нужно… А почему нужно? Потому что… да потому что… согрешил. То єсть, если уж правду говорить, то я тут, вот вам крест святой, прямо-таки не виноват! Видите ли… Я перед вами скрьіваться не буду… Да й что толку? Все равно скоро все знать будут… Но главное что тут, дак ато будто вмходит, я виноват. А если пошло дело на откровенность, то вот как перед истинньїм богом, не виноват, нисколько! Ну, скажите сами, могу ли я порядочной барьішне сделать такое? С певицей там или какой другой, дак мне наплевать, но чтоб, значит, с барьішней в такие дела… Да я й не осмелился б.

— Но факт!.. — засміявся Микола.

— А факт єсть! — підхопив Фомушка. — «Вот тут-то й єсть запятая», — засміявся він. — Зто єсть такие подходяш.ие куплетьі. Да!.. А ведь я отлично знаю, что она все ато устроила, чтоб вьійти за меня… Барьішня она бедная, семья большая. А у меня капитал от бабушки… да й у отца…

— Но позвольте! — скрикнув Микола. — Ведь ато же идиотство… Вм простите, что я так…

— Ничего, ничего, не беспокойтесь…

— Вьі знаєте, что она вьіходит за ваши деньги й — женитесь!

— Ну, а что ж я должен делать?.. Спервоначалу я просто не думал об атом, а когда она стала мне говорить, чтоб я, значит, женился, дак что ж мне оставалось делать? Вьіходит, ежели бн я отказался, то я подлец. А я атого не желаю. Спервоначалу бьіло й папаша й руками й ногами — не хочу да не хочу: она, мол, бескапитальная. А посля, как я ему, значит, вьіставил все, как следует, он й испугался скандала. Нет, тут уж пропало… Вот только они все спешат, а мне… еще не хочется… Еще, знаєте, погулять хочется. Потому — я так рассуждаю себе: если я женюсь, значит, уж к певицам — панихида! Уж не поедешь. Потому я сужу так: ежели я человек необразованньїй, грубьій, я, значит, должен хоть в супружестве держать себя честно. Правда?

— Совершенно верно! — згодився Микола. — Но вьі ведь не принимаете того во внимание, что если она вьіходит за деньги, то она же изменять вам будет!

Фомушка нічого не відповів і почухався.

— Хм… Видите ли… — почав він, мнучись. — Тут такое дело… Видите ли, она мне й теперь уже изменяет…

— Как?!

— Так… Просто… Co мной, значит, й с другими. Она, положим, баба горячая, огонь, но… все ж таки… Вот я хотел с вами поговорить… Потому считаю, что вьі мне ато скажете, как следует, не так, как те… — хитнув він головою на вітальню, з якої долітали згуки музики й танців.

«А Галя?! — вмить пронеслось у Миколи. — Чекає, мабуть… Фю-фю-фю!»

Але йому було так гарно, спокійно і тепло-тепло, що навіть поворушитись важко було.

«Ну, все одно вже пропало! Вже більше п’ятнадцяти хвилин пройшло… Договорить свою епопею, та й піду».

— С ними рази можно поговорить… Вьіпить, к певицам…

— Но позвольте! — засміявся Микола. — Откуда же вьі меня знаєте? А если й я такой?

— З, нет! — твердо хитнув головою Фомушка. — Ни за что, вьі не такой! Потому я вас знаю…

— Но откуда?

— А помийте, как ви раз говорили про бедньїх й всякое такое у Лидьі Еремеевньї в комнате? Я смотрел тогда на вас… З, нет, я уж вижу… Вот если бьі вьі мне посоветовали… — закінчив він, благаючи…

— Хм… — знизнув плечима Микола. — Что же я вам в атом случае могу посоветовать? Если бьі я хоть знал ее… Кто она такая?

Фомушка знов почухався.

— Вот так история… Хм… — забурмотів він, щось, як видно, згадавши.

— В чем дело? — спитався Микола.

— Да дело в том, что нельзя говорить, кто она такая й когда женюсь… Секрет.

— Секрет? — здивувався Семенюк і мало не розсміявся. — Тайна? Да?

— Да не тайна, черт побери! — крутнув з досадою рукою Фомушка, — А… дал слово не говорить! Тут целая история. Прямо не поймешь… Вьі не сердитесь, право, я бьі сказал вам, но дал слово. А я рассуж-даю так: ежели я человек необразованньїй й грубьій, скверньїй со всех сторон, то надо, чтобьі у меня хоть что-нибудь бьіло хорошеє. Правда? Вот я ежели дам кому слово, то уже — панихида! Сдержу, хоть бьі что!.. Право, вьі не думайте чего, что, может, ато я все вру, чтоб с вами побеседовать, потому я ато могу… Ей-богу, все ато говорил по душе…